Наша подводная лодка проекта 613 (сейчас частный музей на Ниве в Питере, единственный оставшийся экспонат – В.К.) «С – 344» участвовала в учении Северного флота, и ей был нарезан район у острова Ян-Майен. Ночью, когда всплывали на подзарядку аккумуляторных батарей, море светилось как большой город от огней рыболовных судов всех стран. Вахтенный офицер и командир всматривались в огоньки сейнеров, бегающих вокруг лодки, постоянно маневрируя. Огней мы не зажигали, нельзя было обнаружить себя.

Погрузив лодку после зарядки, командир обошёл отсеки. Я, заступив на вахту в подводном положении, доложил ему обстановку, она не представляла сложности, приступил к дежурству. За ночь Викторий Иванович изрядно устал и пошёл на часок вздремнуть к себе в каюту. Но сон не шёл. При длительном плавании командир подлодки испытывает постоянное, нервное напряжение и даже в своей каюте чувствует лодку каждой клеточкой своего тела. Командирское ухо ловит каждый звук – переключение машинных телеграфов, журчание воды в магистралях…. Чем реже слышны эти звуки, тем спокойнее – значит в центральном посту всё нормально, лодка хорошо удифферентована, исправно держит заданную глубину.

Наконец командир задремал. Вдруг страшный скрип металлического троса по правому борту выбросил его из койки. Через секунду он был в центральном посту. Нос лодки задерался и боцман всеми горизонтальными рулями пытался остановить дифферент на корму.

—  В чём дело? – спросил меня командир. Я недоуменно пожал плечами. Всё случилось неожиданно.

—   Стоп правый мотор! Левый малый вперёд! Право на борт! – скомандовал командир на моторы и руль, применяя приём уклонения от минных тросов..

Подводную лодку с дифферентом около десяти градусов на корму неизвестная сила тащила вверх. Глубина быстро уменьшалась.

—   Влезли в трал! – высказал догадку командир. – Левый средний вперёд! Рули на погружение! – скомандовал он боцману. – Механик, принимать в уравнительную! Штурман, доложить глубину под килём! – отдавал команды Викторий Иванович. А у всех в головах роем кружились мысли – Как вырваться из трала?

Всё делалось, чтобы лодка погружалась, а она упорно стремилась вверх. Боцман только успевал докладывать уменьшение глубины. Ничего не оставалось больше делать, как заполнить цистерну быстрого погружения. Правым мотором командир опасался давать ход, чтобы не запутаться в скребущемся справа по корпусу тросе. Обстановка была скверной в полном смысле слова.

«Не допустить, чтобы нас выловили. Нельзя оказаться на поверхности, замотаться в сетях винтами», — проносились мысли в наших головах. Командир не паниковал, а мы верили в него.

—   Заполнить быструю! – скомандовал командир.

Лодка, получив значительную отрицательную плавучесть, остановилась, вздрогнула и полетела вниз. С тридцати метров начали продувать цистерну быстрого погружения, чтобы не провалиться. Под килём была километровая глубина. Боцман переложил горизонтальные рули на всплытие. Скорость погружения лодки уменьшилась, но движение вниз продолжалось. Только после принятия новых мер лодка нехотя остановилась, замерла и медленно пошла вверх.

Теперь задачей было удержать лодку на глубине и освободиться от трала. Трения о корпус тросов продолжалось. Как её решить, эту задачу, командир ещё не знал.

Нетрудно было представить, какие рывки идут от тросов трала на рыболовный сейнер, и какие удивлённые лица у рыбаков. А подводникам нужно было угадать – спереди или сзади эти рыбаки накинули свой трал на лодку. Чтобы более точно оценить обстановку, требовалось немного зависнуть и посмотреть на динамику движения трала.

— Вахтенный офицер! – сказал мне Викторий Иванович. – Прикажите соблюдать тишину в лодке, командирам отсеков по порядку докладывать обстановку с носа в корму.

Смолк шум в отсеках, и стало отчётливо слышно, как тросы медленно тянутся вдоль всего корпуса с кормы в нос. Скорость лодки падала, моторы не работали. Лодка по инерции всплывала и вновь начала дифферентоваться на корму. Теперь многое становилось понятным: на сейнере начали подъём трала и снова потащили подводников наверх. Надо опять всеми мерами загонять лодку на глубину. Скорее, скорее надо выходить из трала. Сейнер тоже предпринимал ответные действия. Скрежет тросов усиливался не только по правому борту, но и сверху, и под килём.

Обстановка по-прежнему не позволяла работать правым мотором. Требовалось отвести корму лодки от сетей. Подводники сманеврировали и, как только в кормовом отсеке не стало слышно скрежета тросов, командир рискнул и дал обоими моторами самый полный, и через мгновение подводники почувствовали, что исчез скрежет, и лодка освободилась от сетей. Ещё не веря, что наконец-то они выскочили из объятий трала, моряки удивлённо смотрели друг на друга. В лодке царила тишина.

Из отсеков неслись бодрые доклады:

—   Отсек осмотрен, замечаний нет!

Минут через десять, оценив обстановку, командир решил подвсплыть под перископ. Наверху было уже утро. На море полный штиль. Всходящее на востоке солнце делало море зеркальным. Видимость отличная…. Два сейнера мирно дымили в стороне, видимо, тоже оправлялись от испуга и переживания, не догадываясь, какая «добыча» только что освободилась от их трала.

Следующей ночью, всплыв в надводное положение и поднявшись на мостик, мы обнаружили загибы в корму всего, что выступало за обводы рубки….

—   Да, большую дыру мы сделали в их трале, — сказал командир и добавил, — Жаль, если этот сейнер наш земляк из Мурманска.

Вот и такие ситуации бывают у подводников, когда им приходиться выступать в роли добычи рыбаков.  И здесь – кто, кого!  Бывали случаи и всплытия подводных лодок….